Приоритетом правительства после ухода иностранных производителей из-за начала военной операции РФ на Украине и введения санкций объявлен ускоренный запуск собственных производств выпавшей продукции. Об участии службы в работе по импортозамещению и о том, как система стандартизации может стимулировать внедрение передовых разработок, “Ъ” рассказывает глава Росстандарта Антон Шалаев.
— Правительство рассчитывает на адаптацию критических отраслей промышленности к новым условиям. Задача требует координации в том числе в вопросах стандартизации, что отмечал и глава правительства Михаил Мишустин. Как вы видите свою роль в обеспечении импортозамещения и технологической независимости?
— В Росстандарте три основных направления деятельности. Это стандартизация, метрология (обеспечение единства измерений) и контроль, надзорная функция. Крайне важный инструмент в реализации промышленной политики — стандарты. Они могут либо ускорить достижение технологической независимости, либо тормозить процесс. Развивать национальную систему стандартизации необходимо так, чтобы она обеспечивала максимально быстрое развитие промышленности, освоение новых видов производства и продукции.
Еще буквально несколько лет назад стандарты, требования ГОСТов воспринимались как некогда установленные раз и навсегда правила, тормозящие технологическое развитие и инновации, не дающие возможности быстро внедрять новые направления. Проведенная несколько лет назад реформа национальной системы стандартизации помогла нам быстрее реагировать на новые вызовы. В 2016 году вступил в силу федеральный закон о стандартизации, в конце 2020 года в него был внесен ряд существенных изменений. С конца 2017 года у нас создана единая информационная среда, в которой работают все участники рынка. Информационная система повышает прозрачность и оптимизирует процесс разработки национальных стандартов. Сейчас над новыми стандартами может работать любая заинтересованная в качестве конкретного ГОСТа сторона, а публичное обсуждение, предложения и комментарии к проектам стандартов ускоряют их развитие.
Также буквально десять лет назад мы гордились, что порядка 15% всех стандартов готовились по инициативе бизнеса. Сейчас пропорция — 50 на 50, и это классическое государственно-частное партнерство. Если в 2016 году средний срок разработки ГОСТа в РФ составлял порядка 24 месяцев, то теперь — 8. А при оперативном прохождении всех предусмотренных законодательством процедур стандартизации этот срок может сократиться до 3,5–4 месяцев, есть примеры, когда до утверждения ГОСТа проходило 82–85 дней. В предыдущие годы мы принимали около тысячи новых стандартов, в прошлом году — 1,6 тыс., в этом году их будет еще больше.
— В чем именно выражается эта работа для государства, для бизнеса и для граждан?
— Для государства стандарты, нормативные технические документы — это понятные правила. Как это работает на практике? На сегодняшний день в госзакупках лоты более чем в 60% случаев описываются посредством ссылок на ГОСТы. Для сравнения: ранее одно и то же изделие, работу или услугу заказчики должны были достаточно подробно описывать в техническом задании, иногда ссылаясь при этом не некие собственные внутренние документы. Аналогично и со ссылками в нормативных актах. Применение стандартов добровольно, но ссылка на стандарт в нормативно-правовом акте, постановлении правительства, приказе федерального органа власти де-факто делает стандарт обязательным к применению в отношениях с государством. Это вводит понятные правила.
Для общества ГОСТ еще с советских времен служит неким гарантом качества и безопасности. Когда потребитель понимает, что продукт питания или народного потребления произведен по ГОСТу,— к нему и доверия больше.
Для бизнеса основная роль стандартов связана с возможностью осваивать новые виды производства и продвигать технологии. Если бы у нас оперативно не появились стандарты на средства индивидуальной защиты, то и быстро развернуть производство новых видов изделий в первую половину 2020 года, во время борьбы с пандемией, было бы проблематично. В результате стандарты также становятся инструментом импортозамещения и повышения технологического суверенитета.
Еще пример. Раньше у нас активно развивались системы подводной нефтедобычи, но занимались этим зарубежные компании с применением зарубежных технологий. После первых санкций западных государств в 2014–2015 годах они стали уходить — и мы увидели, что российских нормативно-технических документов в этой сфере нет вообще… Бизнес консолидировался, и мы совместно приступили к разработке необходимых стандартов. На сегодняшний день все потребности в этой сфере — практически вся линейка в области подводной нефте- и газодобычи, все операции, все виды продукции — охвачены российскими ГОСТами.
— А что мешало российским производителям даже после ухода западных компаний работать по иностранным стандартам?
— Дело в том, что компании приходили не с государственными или национальными стандартами других государств, а с корпоративными, права на которые принадлежат частным владельцам. И когда они уходят с рынка — они уходят вместе со своей технической документацией и корпоративными стандартами.
В этом, кстати, отличие систем стандартизации разных государств: они бывают централизованные и децентрализованные. Пример последних — это США, где национальный орган стандартизации не разрабатывает, а только регистрирует и легализует тысячи стандартов, которые разрабатываются компаниями, отраслевыми объединениями, профессиональными сообществами и так далее. С другой стороны — есть четко централизованные системы стандартизации. Такой системой был СССР, а сейчас — КНР, где практически все стандарты разрабатываются государством и по заказу государства.
В России мы создали гибкую систему: национальные стандарты, ГОСТы, утверждаются Росстандартом как федеральным органом исполнительной власти, но их разработкой занимаются заинтересованные стороны, то есть отраслевой бизнес, потребители, наука, общественные организации. Наша задача — установить единые правила разработки и контролировать их выполнение. Так мы получаем нормативно-технические документы, утвержденные на уровне государства,— национальные стандарты, но их разработка — результат труда в том числе и промышленности, и общества.
— Как вы видите отраслевую специфику — где спрос на новые стандарты выше?
— Наверное, там — в данном случае я имею в виду именно промышленные стандарты — где мы в первую очередь ориентировались на зарубежные технологии и на зарубежные компании или где стандарты немножко запаздывали, поскольку не было должного развития российских предприятий, занимающихся производством данного вида изделий. Поэтому сейчас вся высокотехнологичная продукция стала однозначным приоритетом — это касается микроэлектроники, радиоэлектроники, машиностроения, особенно в части станко- и автомобилестроения. Это те отрасли, где мы просто семимильными шагами должны ликвидировать пробелы, в которых в последние годы стандарты не разрабатывались. Традиционно очень активно идет развитие стандартов в строительстве, в сельском хозяйстве. Еще одно интересное, перспективное направление — все, что касается здравоохранения, медицинских изделий и приборов.
— Если говорить о сопряжении корпоративных и национальных стандартов — где предпочтительны первые, а где необходим госконтроль?
— Изменение законодательства позволило поменять существовавшую систему: сейчас между корпоративной и национальной стандартизацией нет жестких противоречий. Корпоративные стандарты могут и должны использоваться как наилучшие практики при разработке национальных стандартов.
Организация с сильными корпоративными стандартами может прийти в Росстандарт с запросом на регистрацию своего стандарта в так называемом Федеральном информационном фонде стандартов. Это государственный информационный ресурс, где собраны все возможные документы по стандартизации, действующие в РФ. Росстандарт проводит экспертизу корпоративного стандарта — не противоречит ли он законодательству, не снижает ли существующие требования — и регистрирует стандарт в фонде. После этого корпоративный стандарт становится обладателем тех же самых прав, что и другие ГОСТы, с минимальным отличием — он не может использоваться в качестве ссылки в нормативно-правовом акте. Однако он может при этом применяться при закупках, что повышает роль корпоративных стандартов.
Впрочем, компания может предложить утвердить корпоративный стандарт и в качестве ГОСТа — если он не имеет аналогов и закрывает новую потребность в стандартизации. Пример — созданный в 2020 году крупнейшими нефтегазовыми компаниями Институт нефтегазовых технологических инициатив, ИНТИ, одна из задач которого — разработка корпоративных стандартов для перехода от зарубежных систем стандартизации к национальным.
При этом нет задачи, чтобы ГОСТы были разработаны абсолютно на все.
— Как упорядочиваются результаты этой активности?
— В новом законе есть принцип непротиворечивости двух документов для стандартизации. Не важно, какого они уровня — национальные, корпоративные, региональные, международные,— но два документа, зарегистрированных в фонде, не могут друг другу противоречить. Задача Росстандарта — вести Федеральный информационный фонд так, чтобы потребитель не задумывался о виде документа, но знал, что требования установлены и непротиворечивы.
— Недавно запущена реформа добровольной сертификации — еще одного направления деятельности Росстандарта…
— Реформирование системы добровольной сертификации находится на начальном этапе. Напомню, что с марта 2022 года действует постановление правительства №353, вводящее особый порядок проведения работ по обязательному подтверждению соответствия — фактически временно приостанавливая обязательную сертификацию в довольно большом количестве областей. Таким образом, статус добровольной сертификации резко повышается — она формирует доверие потребителя.
Росстандарт не проводит сертификацию самостоятельно, но в какой-то части участвует в формировании рынка в процессе регистрации добровольных систем. Должен, правда, отметить, что полномочий для этого пока недостаточно. Сейчас действует уведомительный порядок регистрации добровольных систем, то есть любая заинтересованная сторона может подать документы на регистрацию своей системы в специальном федеральном реестре, а Росстандарт обязан ее зарегистрировать. Количество добровольных систем уже перевалило за 2,5 тыс., и процесс не останавливается. Поэтому мы предлагаем перейти от уведомительного порядка к заявительному — это также довольно либеральная норма, но мы сможем по веским основаниям отказывать заявителю в регистрации новых систем.
— Планируете ли вы ужесточать требования к игрокам рынка — испытательным лабораториям и органам по сертификации?
— Мы планируем двигаться не столько в плане ужесточения, сколько в плане систематизации правил для рынка. Необходимо создать прозрачные и понятные правила игры, чтобы в добровольных системах органы по сертификации и испытательные лаборатории были аккредитованными и занимались не производством «цветных бумажек», а проводили реальные испытания продукции и услуг, подтверждали соответствие требованиям стандартов и иных документов.
Сейчас зарегистрировать систему добровольной сертификации Росстандарт может, а исключить ее из реестра — нет. Хотелось бы в результате реформы очистить рынок от недобросовестных поставщиков сертификационных услуг.
— То есть добровольную сертификацию ждет то же, чем занималась Росаккредитация на рынке обязательной?
— Да, мы видим нашу общую задачу с Росаккредитацией, Минпромторгом и Минэкономразвития — провести в части добровольной сертификации масштабную работу, которая была проведена ранее в части обязательной. И сначала нужно завершить локальные изменения в законодательстве внесением поправок в закон о техническом регулировании (№184-ФЗ) — нормы в отношении добровольной сертификации сейчас излишне, иногда во вред потребителю, либеральны.
Второе направление работы — упорядочить критерии, по которым работают добровольные системы сертификации. Если стандарт включен в федеральный информационный фонд стандартов — понятно, почему по нему проводится сертификация. А вот если кто-то предлагает добровольную сертификацию соответствия тому, что называется «стандартом», но в фонде такого документа нет — это должно вызывать вопросы.
— О каких-то сроках мы можем говорить?
— Законопроект прошел первое чтение с многочисленными замечаниями и потребует доработки ко второму. Надеюсь, что этот этап в 2023 году мы завершим.
— В сфере метрологии тоже предстоит большая работа?
— В этой сфере можем поделиться успехами — здесь мы больше не зависим от зарубежных эталонов. Все государственные первичные эталоны в России — это российские эталоны, разработанные российскими учеными и произведенные российскими предприятиями. Поэтому любой контрольно-измерительный прибор может быть поверен, в конечном счете обеспечив прослеживаемость к российскому эталону.
Россия также входит в число мировых лидеров по измерительным возможностям — их ежегодно оценивает Международное бюро мер и весов по большому числу совокупных факторов, в том числе по участию в межлабораторных сличительных исследованиях. В начале 2021 года наша страна вышла на 1-е место в мире по измерительным возможностям, остается только один конкурент — Китай, остальные далеко позади. Для этого нам не потребовалась системная реформа в метрологии: научная школа российской метрологии все время развивалась — и постепенно усиливалась, благодаря поддержке государства.
— Если говорить о прикладной части метрологии —контрольно-измерительное оборудование производится преимущественно зарубежными поставщиками…
— Это не совсем так — по целому ряду направлений российские средства измерения производятся и достойно представлены на рынке. Правда, по некоторым позициям сохраняется значимая доля зарубежных производителей, в первую очередь из недружественных стран — например, по радиофизическим и медицинским средствам измерения. Поэтому совместно с Минпромторгом мы разработали план импортозамещения измерительной техники, который предусматривает точечные меры поддержки российских производителей. Кроме того, мы запустили портал, где можно найти российский аналог иностранным измерительным приборам — причем не по наименованиям, а по конкретным измерительным возможностям.
Если в России налажено производство комплектующих для измерительных приборов, то будет налажено и производство конечной продукции. Там, где таких возможностей нет, необходима переориентация на другие государства — например Китай, который может поставлять выпавшие комплектующие. От выбора стратегии зависят сроки, но мы сможем по всем направлениям добиться импортозамещения — выпадающих позиций нет.
— Вы говорите о переориентации на другие страны. Как в целом санкции повлияли на участие Росстандарта в международных организациях?
— Россия остается активным действующим членом Международной организации по стандартизации (ISO) и Международной электротехнической комиссии (IEC) — в их уставах прописано, что международная стандартизация независима от политики, так что мы продолжаем работать на тех же правах. В технических комитетах этих организаций наши эксперты могут продвигать национальные стандарты, чтобы они стали международными — стандартами ISO или IEC. Только в прошлом году принято четыре международных стандарта полностью на основе российских разработок — в области атомной техники, авиа-, судостроения. Обсуждаются такие перспективы для еще порядка десяти российских стандартов. Создавать и продвигать собственные стандарты нам интереснее, чем копировать зарубежные.
— Есть ли у этого экономический эффект?
— Наверное, на сегодняшний день об этом говорить еще несколько рано, законодательство по стандартизации, как я уже сказал, действует только с 2016 года, и наши стандарты стали появляться активно на международных площадках только в 2017–2018 годах. Взаимосвязь экономических результатов деятельности отдельных российских предприятий на глобальных рынках с российскими стандартами, ставшими международными, станет видна в ближайшей перспективе.
— То есть санкции значимо не повлияли на взаимоотношения разных участников системы?
— Санкции не повлияли на нашу работу и на активность Российской Федерации в международных организациях. Но, безусловно, повлияли на двусторонние отношения с нашими партнерами и коллегами из зарубежных органов по стандартизации: большинство национальных органов по стандартизации Европы приостановили с нами всякое взаимодействие. С другой стороны, с нами стали активно взаимодействовать другие страны. Так, совсем недавно мы подписали соглашение о сотрудничестве с национальным органом по стандартизации Индонезии. С Индией обсуждаются вопросы прямого применения российских ГОСТов на своей территории. Я уже не говорю о таких традиционных партнерах, как Китай, Иран, арабские государства. То есть в международной повестке в части стандартизации для нас фактически ничего не изменилось — лишь немного сместились акценты.
Газета «Коммерсантъ» №191 от 14.10.2022, стр. 2
