Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) существует уже третий год. Одним из важных направлений интеграции в рамках ЕЭК, наряду с техническим регулированием и общей таможней, является антимонопольное регулирование. Именно по этому направлению ЕЭК является самостоятельным наднациональным органом со всеми полномочиями. К 2015 году должен вступить в силу договор о Евразийским экономическом союзе. Сейчас идет работа над созданием единого рынка и гармонизированного законодательства, в том числе с точки зрения правил конкуренции, а также регулирования государственных и муниципальных закупок. В перспективе планируется проработать вопрос о принятии конкурентного (антимонопольного) кодекса ЕЭП. Об этом и еще многом другом рассказывает «Эксперту Казахстан» член коллегии (министр) по конкуренции и антимонопольному регулированию ЕЭК Нурлан Алдабергенов.
— Нурлан Шадибекович, почему вообще решили создать на наднациональном уровне орган по конкуренции и антимонопольному регулированию?
— Дело в том, что когда мы создали ТС, открыли границы, пошло передвижение товара. Соответственно бизнес стал этим пользоваться, увеличился товарооборот. Некоторые компании работают на территории двух и даже трех государств. В каждой из стран — членов ЕЭК работают свои антимонопольные органы. В России это Федеральная антимонопольная служба (ФАС), в Казахстане — Агентство по защите конкуренции (АЗК), в Беларуси эти полномочия у Министерства экономики. Однако компетенция национальных антимонопольных органов заканчивается на границах своих государств. Ни ФАС, ни АЗК, ни Министерство экономики Беларуси не могут не то что пресекать, а даже выявлять нарушения, которые совершаются недобросовестными компаниями, работающими на территории двух или трех государств.
А здесь работают гиганты из таких отраслей, как энергетика, связь, транспорт и товары народного потребления. Среди них «Российские железные дороги» (РЖД), «Казахстан темир жолы», «Аэрофлот», «Эйр Астана», «Вымпелком» и так далее. И у многих, понятное дело, возникает искушение воспользоваться своим монопольным положением, ограничить конкуренцию или договориться с другими игроками, чтобы получить больше прибыли. Все это, естественно, бьет по карманам потребителей.
На трансграничных рынках самое главное — создать равные условия для всего бизнеса, как российского, так казахстанского и белорусского, причем вне зависимости от размера компании. Антимонопольная деятельность ЕЭК не будет подменять или дублировать национальные органы, а только дополнит их деятельность, закрывая «серые» зоны на рынке. Для создания единого экономического пространства (ЕЭП) очень важно создать для всех членов равные условия. И это относится напрямую к антимонопольному регулированию. Для Казахстана это очень удобно.
— В чем конкретно?
— Республика имеет границы с Китаем, Киргизией, Узбекистаном, Туркменистаном, самую длинную — с Россией, где население 140 млн человек. Казахстан граничит с 11 регионами РФ. Соответственно, открытие границ и интеграция с РФ позволяет отечественным предпринимателям расширить рынки сбыта, что является дополнительным стимулом роста производства. С оживлением торговли увеличивается ассортимент на прилавках, повышается конкуренция, которая приводит к улучшению качества и снижению цены. И антимонопольный орган как раз за этим и следит: осуществляет мониторинг соблюдения единых принципов и правил конкуренции.
— В каких документах это прописано?
— Все это прописано в Соглашении о единых принципах и правилах конкуренции от 9 декабря 2010 года. Контроль за его соблюдением возложен на национальные антимонопольные органы и ЕЭК. 19 декабря 2012 года решением глав государств Беларуси, Казахстана и России утверждены критерии отнесения рынка к трансграничному. Этот документ разделяет полномочия между ЕЭК и национальными антимонопольными органами. Также разработаны инструменты, то есть чем мы будем пользоваться и регулировать: методика оценки состояния конкуренции, порядок проведения расследований, наложения штрафов, порядок взаимодействия и так далее. Всего принято 9 документов.
С 24 декабря 2013 года ЕЭК переданы полномочия по контролю всех трансграничных рынков. По сути, с начала текущего года создан четвертый антимонопольный орган — наднациональный.
Наша основная задача — контролировать все, что происходит на трансграничных рынках, как субъекты ведут свою деятельность, и пресекать нарушения. Некоторые компании пытаются между собой договориться, разделяют рынки, чтобы получать хорошие прибыли. Нельзя, чтобы на рынках в результате сговора работал один игрок, так как потребитель вынужден будет приобретать только его товар. Так появляется зависимость, вследствие которой монополист поднимает цены. Также мы будем следить за антиконкурентными соглашениями (картелями), недобросовестной конкуренцией.
— Все это делает ЕЭК?
— Территория ТС и ЕЭП огромная, и для эффективной работы очень важно конструктивное взаимодействие с национальными антимонопольными органами. У нас есть порядок взаимодействия с антимонопольными службами Казахстана, России и Беларуси. Если мы видим, что этот субъект так или иначе относится, например, к РФ, то мы направляем в ФАС все документы для проведения расследования. Проектом договора о Евразийском экономическом союзе предусмотрено, что мы направляем мотивированное представление о проведении отдельных процессуальных действий: собрать материалы, вызвать понятых, опросить и так далее. Они всю эту работу проводят непосредственно при участии нашего сотрудника. При этом заключительное решение и наказание выносим мы — ЕЭК. Ни ФАС, ни АЗК, ни министерство Беларуси не имеют такой компетенции на трансграничных рынках. Точно так же мы не можем влезать во внутренние расследования национальных антимонопольных органов.
При спорных ситуациях есть суд ЕврАзЭС, который находится в Минске. Президенты 24 декабря 2013 года приняли решение о том, чтобы судом была сформирована специальная коллегия по рассмотрению наших дел. Соответственно, если суд РФ, РК или РБ при рассмотрении дела увидит, что оно относится к компетенции суда ЕврАзЭС, то он направляет участников процесса в Минск. Кроме того, мы создали совместные рабочие группы с нашими коллегами — по обеспечению соблюдения запрета на недобросовестную конкуренцию, антиконкурентные соглашения и злоупотребление монопольным положением, оценки регулирующего воздействия, адвокатирование конкуренции и так далее. Еще у нас есть методический совет по конкуренции для совершенствования работы по анализу законодательства, товарных рынков. А также для выявления и устранения барьеров, в том числе путем гармонизации законодательств.
Все на равных
— Это, если можно так выразиться, теория; теперь перейдем к практике. Какие рынки вы будете исследовать?
— Это электроэнергия, природный газ, нефть и нефтепродукты, международные авиа- и железнодорожные перевозки, услуги международной связи, продтовары и прочие. Проанализируем, например, международные авиаперевозки. Между Казахстаном и Россией летают следующие авиакомпании: «Эйр Астана», «Скат», «Трансаэро», «Сибирь (S7)», «Руслайн», ГТК «Россия» «Аэрофлот». Между Казахстаном и Беларусью — только «Белавиа». Эти международные рейсы относятся к компетенции ЕЭК. Рейс Алматы — Астана — это уже компетенция АЗК.
Простое сравнение тарифов на авиамаршрутах показало, на что нам обратить внимание. Например, по направлению Астана — Москва (расстояние 2290 км) летают два перевозчика — «Трансаэро» и «Эйр Астана». Для мониторинга цен, к примеру, мы 8 апреля 2014 г. попытались через интернет забронировать билеты на вылет 23 апреля 2014 года. Минимальная стоимость билета у российской компании составила 60723 тенге, у казахстанской — 58610 тенге. Далее мы посмотрели стоимость билетов у прочих перевозчиков по другим направлениям, но с сопоставимым расстоянием. По направлению Москва — Мюнхен (2000 км) летают четыре перевозчика — «Аэрофлот», «Россия», Air Berlin, S7. Здесь билет стоит 36135 тенге. Чувствуете разницу? Эти вопросы мы ставим сейчас перед авиаторами. Аналогичную работу АЗК ведет и на внутренних авиарейсах.
Рассмотрим железную дорогу. Железнодорожный билет по направлению Москва — Минск (расстояние 650 км) стоит 18871 тенге, авиабилет — 18676 тенге. Если взять маршрут Москва — Астана (расстояние 2300 км), то здесь купейный билет на поезд выйдет в 58 838 тенге, авиабилет — 58 610 тенге. Получается, что авиабилеты дешевле, это же нонсенс. Железнодорожный транспорт априори не может быть дороже авиатранспорта — и тут наша компетенция. Мы же открыли границы, и казахстанский бизнес начал движение в Россию, в Беларусь. Так почему же в России международные железнодорожные тарифы намного выше внутренних, это же напрямую отражается на себестоимости конечной продукции отечественных компаний. Это подрывает конкурентоспособность производителей.
— Вы сможете заставить РЖД снизить тарифы?
— Да, в том вопросе, где они подпадают под наши полномочия. Мы ведь создаем с Россией и Беларусью единое экономическое пространство, соответственно, все должны иметь равные условия. Это рабочий текущий процесс интеграции. Я их называю «небольшие шероховатости», над которыми предстоит работать ЕЭК.
— Где еще вы видите явные нарушения?
— На рынке сотовой связи, конкретнее — в роуминге. В Беларуси на рынке работают Велком, Life и МТС РБ, в России — МТС РФ, Мегафон, Beeline РФ, в Казахстане — KCELL, Tele2, Beeline РК. В Казахстане, России и Беларуси есть аффилированные компании, владеющие сотовыми сетями на территории нескольких стран — МТС и Beeline. Большая часть роумингового тарифа — это стоимость услуг гостевого (чужого) оператора, чьей сетью временно пользуется абонент. У Beeline звонок в роуминге в Казахстане стоит 151 тенге, в России — 170 тенге, тогда как внутри сети в Казахстане — 7–18 тенге, в России — 6–15 тенге. У МТС звонок в роуминге в Беларуси стоит 167 тенге, России — 60, в своей сети — 3–4,5 и 1,25–10 тенге соответственно. Получается разница тарифов в домашней сети и роуминге у Beeline в России — 28 раз, Казахстане — 21 раз, у МТС в РФ — 48 раз, РБ — 55 раз.
— Чем это чревато?
— Во-первых, большая разница в цене приводит к тому, что клиенты вынуждены приобретать вторую симку: одна, например, казахстанская, другая — российская; это потеря клиентов. Во-вторых, если взять, например, Западно-Казахстанскую область, она граничит с пятью российскими областями, 90 км от Уральска отъехать — и уже Россия. Там у многих казахстанцев родители живут в Казахстане, а дети — в России, или они живут в Уральске, а работают в Самаре. Мы считаем, что цену на роуминг нужно обнулить. Эту работу не смогут сделать самостоятельно национальные антимонопольные органы. Евросоюз, допустим, принял директиву, согласно которой с 2015 года на их территории полностью отменяется роуминг. Ты, например, приезжаешь во Францию и разговариваешь по местному тарифу, потом едешь в Германию, тебя автоматически подключают к местному оператору. Соответственно, ты снова разговариваешь по расценкам местной сети. Мы хотим то же самое внедрить в рамках ТС.
— Вы упомянули энергетическую отрасль. Какие там проблемы?
— На оптовом рынке электроэнергии у Казахстана есть большие резервы экономии. К примеру, на Экибастузской ГРЭС-1 цена за 1 кВт/ч при продаже на внутреннем рынке в 2013 году составляла 7,3 тенге. При этом компания поставляет до 10% электроэнергии в Россию по цене 4,6 тенге, почти в два раза дешевле, чем на внутренний рынок. Петропавловская ТЭЦ-2 реализует в Казахстане электроэнергию по 6,25 тенге за 1 кВт/ч, а в Россию — по 9,53 тенге. При этом Западно-Казахстанская область закупала в России электроэнергию по средней цене — 11,96 тенге. Здесь возможны нарушения — антиконкурентные соглашения между субъектами России и Казахстана. И здесь нужно разбираться.
Нормы, предотвращающие манипулирование ценами, есть в законодательстве США, ЕС, России. Эта норма позволяет антимонопольным органам пресекать необоснованное повышение цен и обеспечивать защиту прав потребителей. Нужно отказываться от сегодняшней практики госрегулирования тарифов и переходить на цены, которые складываются на конкурентном рынке. Это заставит энергетиков работать эффективно и снижать свои затраты. При этом цена должна быть конкурентоспособной, соответственно энергетики должны работать над эффективностью и производительностью. У энергетиков сейчас главная задача — обеспечить электроэнергией. При этом законодательство не стимулирует обеспечивать ее по самой низкой цене. Это сложная задача, но над ней нужно работать.
— Проблема в том, что у Казахстана есть энергодефицитные регионы. Линия передачи «Север — Юг» не покрывает нехватку.
— В этом вопросе нужно работать с российскими энергетиками. Договориться с ними о том, чтобы Казахстан закупал у них электроэнергию по цене, по которой ее продали Экибастузская ГРЭС-1 и Петропавловская ТЭЦ-2. Такой своего рода взаимозачет.
— В России сложился собственный энергорынок. Они же не будут менять правила из-за нас?
— Если на межгосударственном уровне Россия и Казахстан зафиксируют цены, то ни один госорган или компания не сможет этому воспрепятствовать.
Модель для подражания
— Национальные антимонопольные органы вам не противятся? Многие казахстанские бизнесмены жалуются на нетарифные барьеры, административные препоны и так далее, хотя наверху договорились открыть границы…
— Мы знаем о таких барьерах и рассматриваем каждый случай. Это долгий и сложный процесс интеграции, по некоторым вопросам идет переходный период, но реальная работа идет. Поскольку мы рынок открыли, соответственно, должны обеспечить всем равные условия. Мы гармонизировали конкурентные законодательства и теперь приступили к следующему этапу. Для более тесной и глубокой интеграции нами разработан модельный закон о конкуренции. Его широкое обсуждение было в городах Новосибирск, Минск, Казань, Алматы и Астана. В итоге 24 октября 2013 года в Минске Высшим евразийским экономическим советом на уровне глав государств России, Казахстана и Беларуси принят модельный закон о конкуренции. Сейчас задача антимонопольных органов — АЗК, ФАС и Министерства экономики Беларуси — заключается в том, чтобы в течение 2014 года внедрить нужные и недостающие пункты модельного закона в национальные законодательства, на юридическом языке это называется имплементация.
— Для чего понадобилось разрабатывать модельный закон?
— Мы часто слышим от российской или белорусской стороны следующее выражение: «Зачем это нам? Наши законы лучше». Идет некое состязание, кто кого. А этого быть не должно, у нас одна цель: создание единого экономического пространства, равных условий конкуренции. Бизнес должен легко перемещаться из Казахстана в Россию и Беларусь — и обратно. В настоящее время в российском и белорусском законодательстве есть нормы закона, которых нет в Казахстане, что затрудняет ведение бизнеса в стране. Теперь мы всем говорим: «Стоп! Вот вам модельный закон, подписанный главами государств, и давайте следовать ему».
— Чье законодательство взято за основу?
— За основу взяты лучшие нормы антимонопольного законодательства Казахстана, Беларуси, России, а также стран из рейтинга Global Competition Review, в том числе Евросоюза. К слову, европейская комиссия по конкурентной политике, наши коллеги, до сих пор не имеют аналогичного закона. У ЮНКТАД ООН есть модельный закон о конкуренции, который фактически является обзором законодательства всех стран. Они внимательно следят за проводимой нами работой. И это большое достижение трех стран.
Цель модельного закона о конкуренции — совершенствование антимонопольного законодательства. В нем мы выделили нормы, направленные на защиту внутреннего рынка, на продвижение товаров на внешние рынки, поддержку отечественного бизнеса, экономию бюджетных средств и снижение цен.
Рассмотрим норму, направленную на поддержку отечественного бизнеса. Например, два субъекта хотят заключить сделку, после чего у них может измениться статус на рынке. Мы внесли пункт, согласно которому компании, прежде чем заключить договор, направляют письмо в антимонопольный орган, чтобы он проверил сделку на предмет законности и так далее. Сейчас на практике все наоборот. Контролеры после сделки выписывают штраф компании. Понятно, что бизнес недоумевает и недоволен. Ему сейчас и так тяжело в условиях возросшей конкуренции, и государство должно ему помогать, а не наказывать при каждом удобном случае. Эта норма конкретно взята из опыта ЕС и России.
Следующее нововведение — ввести практику предупреждения, которое будет применяться по факту выявления нарушения. Зачем сразу наказывать? Причины нарушения бывают разные: ошибка, незнание и так далее. Контролирующие органы же говорят: мол, незнание законов не освобождает вас от ответственности, и применяют наказания. В итоге у предпринимателей опускаются руки.
Благо президент Казахстана ввел мораторий на проверки бизнеса, это великолепнейшая мера для поддержки бизнеса. Но год пройдет, а потом что? Поэтому мы предлагаем контролирующим органам в случае выявления нарушения не наказывать сразу, а на первый раз выписать предупреждение. При условии выполнения предупреждения дело о нарушении не возбуждается.
Также мы предлагаем внедрить практику предостережения о недопустимости совершения тех или иных действий, которые нарушают законодательство о конкуренции. Предостережение применяется до нарушения. В настоящее время антимонопольный орган, к примеру, видит, что компания скоро допустит нарушение, и ждет этого — а потом идет и штрафует. С точки зрения развития отечественного бизнеса это неправильно. Эти нормы, направленные на поддержку отечественного бизнеса, есть в модельном законе о конкуренции.
— Какие еще нормы вы предлагаете?
— Есть еще такой момент, на который мы предлагаем обратить внимание — это государственные преференции. За всеми преференциями и льготами в обязательном порядке должен осуществляться мониторинг антимонопольным органом. Что, по сути, представляют преференции? Это налоговые льготы, кредиты, предоставление в аренду помещения, земли и так далее. Мы не против преференций и льгот, но они должны предоставляться открыто, на конкурсной основе. Чтобы не мог какой-то орган власти отдельному предприятию, которое, на его взгляд, «хорошее», предоставлять льготы. Известно, что у кого-то есть связи, у кого-то средства, а у кого-то влияние. Решения о преференциях должны быть проанализированы, так как у всех субъектов рынка должны быть равные условия. Поэтому предоставление государственных или муниципальных преференций в случаях, не предусмотренных законодательством государства, а также договорной базой ТС и ЕЭП, не допускается. Такая норма давно уже введена в европейских странах.
— Зачем нужны нормы для защиты внутреннего рынка? Мы же, наоборот, открыли границы…
— Нам в любом случае придется защищать рынок от недобросовестной конкуренции. К примеру, казахстанцы видят российские товары на прилавках. Это хорошо для потребителя, так как ассортимент увеличился, снизились цены. Все прекрасно понимают, что в России у больших предприятий, а в Беларуси они практически все государственные, есть ресурсы, чтобы нарастить объемы производства, а это ведет к снижению себестоимости продукции.
Но, с другой стороны, есть казахстанские предприниматели. Часто от них можно услышать такие высказывания: «Вот пришли российские компании и демпингуют». Возникает вопрос: в действительности ли там есть демпинг или просто у них более эффективное производство? Если российские и белорусские компании реально могут предложить низкую цену, то это уже вопрос к нашим предпринимателям. На самом деле в Казахстане хорошие условия для ведения бизнеса, у нас налоги ниже, вода, энергия и транспорт дешевле, чем в России и Беларуси. Если же имеет место демпинг, то это нарушение. Как это проверить? Если АЗК сегодня просит предоставить информацию по формированию стоимости, то предприятие, используя отсутствие в законе Казахстана «О конкуренции» четко сформулированной обязанности предоставлять информацию, может начать судебный процесс и затягивать время. Так, в Казахстане эта обязанность не прописана в законе о конкуренции, тогда как в российском законе эта норма имеется давно. Получается, ФАС может у любой компании в России затребовать информацию, и она обязана ее предоставить. Более того, ФАС имеет право произвести осмотр производства. Также пригласить понятых и изъять необходимую для анализа информацию и документацию. В казахстанском законодательстве этих норм нет.
При систематическом нарушении антимонопольного законодательства мы предлагаем ввести практику дисквалификации, которая заключается в лишении физлица права замещать должность, а также осуществлять предпринимательскую деятельность на срок до трех лет. Здесь заимствован опыт Великобритании, США, Республики Корея, Сингапура и России.
— Поговорим об экономии бюджетных средств…
— За электронными госзакупками в России следит ФАС. Ведь как, по сути, проходят некоторые тендеры? Договариваются с одной компанией, а остальные идут для конкурсной массы и создания видимости конкуренции. ФАС как раз и выявляет такие нарушения и сговоры. В Казахстане у АЗК нет таких полномочий. С 2014 года в госзакупках РК могут участвовать российские и белорусские компании, точно так же, как и казахстанские на тендерах в РФ и РБ. Соответственно, нужно усиливать контроль в госзакупках, чтобы не было согласованных действий, которые ведут к неэффективному расходованию бюджетных средств. Поэтому считаем важным это нововведение. В России эта норма за год в среднем позволяет сэкономить до 1,1 трлн тенге. В Казахстане, по нашим оценкам, ожидаемый эффект экономии бюджетных средств составит около 80 млрд тенге в год.
Также мы считаем, что нужно отменить запрет параллельного импорта, который действует уже третий год в рамках ТС.
— Поясните, пожалуйста.
— Раньше любой дистрибьютор или торговая компания могли купить и завести бренд в Казахстан, теперь это могут делать только официальные дилеры. Это же торговая наценка: они же по сути посредники. Предприниматели теперь не могут завозить брендовые автозапчасти в Казахстан — например, марок Toyota или Audi. Соответственно, это привело к удорожанию запчастей и других товаров, плюс их попросту приходится ждать дольше, некоторых деталей вовсе нет. Дело в том, что официальные дилеры завозят запчасти Toyota в Казахстан, к примеру, через Бельгию. Раньше большинство предпринимателей завозили эти запчасти через ОАЭ, там на них цена ниже, логистика быстрее и дешевле. Официальные дилеры называют это контрафактом, но это не так. Мы против настоящего контрафакта, но конкуренцию нельзя ограничивать.
Другой пример — покупка автомобиля. Официальный дилер дает гарантию условно на три года или на 100 тыс. км пробега. Другой предприниматель предлагает такой же автомобиль, но у него цена ниже и гарантия только на год. Вот выбор — и мы не должны лишать этого права потребителей. При снятии запрета на параллельный импорт, по предварительным оценкам, снизятся цены на автозапчасти от 60–80%, спорттовары — от 30–45%, парфюмерию — от 20–60%, велосипеды — до 40%, детские автокресла — до 50%.
Если разрешим параллельный импорт, получим снижение цен на многие товары и усиление конкуренции. Иначе у нас будет диктат официальных дилеров. Во время переговоров с Европейской ассоциацией бизнеса мы им сказали: «Этого требования нет в передовых странах, а у нас это есть. Чем хуже наши потребители: у них тоже должен быть выбор, как по цене, так и по качеству. Рынок ТС большой, не надо запрещать другим компаниям завозить товары». Россия сейчас склоняется к тому, чтобы с 2018 года отменить запрет на параллельный импорт для того, чтобы инвесторы, которые вложили средства в производство торговых брендов, могли вернуть свои вложения. Вообще в передовых странах, таких, как Япония, Канада, Малайзия, Сингапур, Аргентина и другие, параллельный импорт разрешен.
Демократия однако
— Не секрет, что ФАС обладает большим влиянием, нежели АЗК. Планируется ли повышать статус и полномочия казахстанского антимонопольного органа?
— Все нормы, о которых я рассказал выше, в модельном законе, по сути, усиливают АЗК, наделяя его необходимыми полномочиями.
— Почему казахстанскому представителю «отдали» антимонопольное регулирование в ЕЭК?
— Это правильное решение. Казахстан в центре материка, выхода к морю у нас нет, мы ограничены со всех сторон. Нам, чтобы доставить товары в Европу, нужно пересечь российскую территорию, иногда и белорусскую. Если полномочиями контроля наделить Россию, сможет ли она себя добросовестно проверять? В ЕЭК полномочия распределяются с учетом интересов стран. Казахстан заинтересован в продвижении товаров, поскольку по сравнению с другими членами ТС географически находится в уязвимом положении. Обратимся к европейскому опыту. В Евросоюзе антимонопольное направление — одно из ключевых. Там комиссар по антимонопольной политике, мой коллега, одновременно является заместителем председателя Европейской комиссии. При этом он является выходцем одной из малых стран — Люксембург, Дания, Нидерланды и так далее. Это не представитель Германии, Франции или Великобритании. Все понимают, что в ЕС главным игроком является Германия, она задает тон, но антимонопольное направление она не возглавляет. Это правильный принцип, поскольку доминирующее положение германских и французских субъектов может создать конфликт интересов. Самого себя трудно постоянно контролировать. Единственное требование, которое предъявляется к руководителю антимонопольного органа в ЕС, это его профессионализм.
В ЕЭК тоже пошли по этому принципу. Но, несмотря на то что антимонопольным регулированием в ЕЭК руководит казахстанский представитель, в штате 84% россиян, 10% казахстанцев, 6% белорусов. Это, на мой взгляд, неправильно. Сейчас обсуждается вопрос равнопредставленности. Сами понимаете: несмотря на то что ЕЭК — наднациональный орган и его сотрудники не должны лоббировать интересы своего государства, все равно имеет место человеческий фактор. А нам нужна объективная картина, независимый анализ, взвешенное решение, поэтому нужно уравнять всех членов.
Айжан Шалабаева // Expertonline.kz
