Идея защиты предпринимательства от давления государства остается для нас привлекательной. Но мы отдаем себе отчет в двух важных моментах. В любой конкретный момент на рынке работают коммерчески успешные компании, тем или иным способом адаптировавшиеся в том числе к несовершенному и избыточному госрегулированию. Они менее всего заинтересованы в совершенствовании регулирования. Именно с этих позиций имеет смысл оценивать предстоящее в ближайшие месяцы развитие событий вокруг системы маркировки товаров.
Сам по себе проект маркировки, переросший в государственно-частное партнерство с Центром развития перспективных технологий (ЦРПТ), начался пять лет назад, и уже тогда было понятно, что эксперименты с системой обязательной прослеживаемости движения товаров в торговой сети под эгидой ФНС и ФТС не являются чисто отраслевыми. Это часть концепции, в рамках которой принудительная прозрачность рынков совмещается с цифровизацией налогов и сервисной концепцией ФНС, электронным бюджетом Минфина, проектами «преодоления цифрового неравенства».
Сплошная маркировка на всех потребрынках сейчас может быть даже ускорена: итоги экспериментов в этой сфере правительства с 2016 года показывают, что у системы много не только коммерческих эффектов помимо «обеления» рынка. Сильнее всего это было заметно на рынке мехов: там легальный оборот вырос с 2016 года с 300 тыс. единиц в год до 3 млн. С 2020 года тот же эффект, видимо, продемонстрирует рынок обуви — компании заказали у ЦРПТ 1,2 млрд меток при натуральном объеме рынка 330–350 млн единиц в год. Социальные «экстерналии» маркировки наиболее интересны на рынке табачных изделий и лекарств. В первом случае это «появление» в РФ за два года десятка крупных производств табака (три из которых крупные), вряд ли это не просто легализация — в отрасли уже шутят про «инвестбум». Во втором случае важно появление информации о функционировании в стране подпольного рынка сердечно-сосудистых и онкопрепаратов, фальсификатов, в том числе препарата «Калетра» (лечение ВИЧ-инфекции). Да, это тоже в каком-то смысле бизнес, при развитии маркировки он умрет. Защищать его интересы от давления государства к тому же — значит поддерживать барьеры для работы на рынке тех, кто сейчас уверен (и не без оснований), что в России вообще не надо работать, раз там такое бывает.
Дмитрий Бутрин //Газета "Коммерсантъ" №33 от , стр. 7
